Тот, кто первым придумал пословицу «не было бы счастья, да несчастье помогло» просто никогда в жизни не сбегал от крылатой стражи Борея без гроша в кармане и малейшего понимания, где находится, вооруженный одной лишь убийственной самоиронией и не менее смертоносным сарказмом. И ведь подумать только, всего каких-то пару дней назад ничто не предвещало беды и жизнь вокруг казалась возмутительно радужной и блестящей, как сладкий масляный крем на торте! Молодая девушка в компании близкого друга, прекрасного ориентирующегося на местности, прибывает в вольный торговый город с острым мечом на поясе и тугим кошелем за пазухой, так сказать, при параде, предвкушая редкую возможность на людей посмотреть и себя показать. И где теперь все это диво дивное и чуда чудные? Друг пропал без вести и хорошо еще, если не схвачен стражниками в крылатых сандалиях и не брошен в тюрьму. Меч позорно брошен в комнатах на втором этаже таверны, не иначе как в шутку именуемых «покоями пониженной комфортности». Об отобранных деньгах ведьма беспокоилась и тосковала чуть меньше, чем совсем никак, все-таки воровать и побираться, ей было не привыкать. Пора была посмотреть правде в глаза и признать горькую неутешительную истину о самой себе: вся жизнь разбойницы была всего лишь чередой головокружительных взлетов и стремительных падений. Просто. Гребанные. Американские. Горки.
Конечно, всегда найдутся злые языки чтобы сказать, что Бесса сама виновата во всех бедах и злоключениях, надо было сидеть в таверне и не рыпаться, как ей рекомендовал старший товарищ (даже в собственных мыслях она отказывалась называть вещи своими именами, упрямо избегая слова «приказывал»), известно же до чего всяких там Варвар доводит неудовлетворенное любопытство. Одним словом, нечего было лезть на рожон. Сама заварила кашу, сама теперь пусть ее и расхлебывает – возмущались бы злопыхатели, хотя и совершенно понапрасну. По сложившейся традиции столь самостоятельная барышня уже давно от души присыпала голову пеплом, вдоволь назлорадствовавшись за почти сутки одиночного пешего путешествия по местным лесам и болотам. Кипящую злость и обиду на весь мир на ком-то вымещать надо было, а на мили окрест ни одной живой души, но когда ведьму останавливал такой пустяк, как отсутствие собеседника? Как говорится, на безлюдье и Фома дворянин.
В тишине, напоенной лесными ароматами и разноголосым гимном дикой природы, звонким шлепком раздается смачная оплеуха. И вот уже девичьи пальцы с садистским удовольствием трут нежную кожу, размазывая по щеке бурое месиво, оставшееся от насосавшегося кровушки комара. Краткосрочное удовольствие, не приносящее собой долгожданного облегчения, поскольку уже в следующую секунду на молодое тело в разных местах с азартом накинулись родственники погибшего, чья скоропостижная кончина похоже ничему их не научила и только пробудила зверский аппетит. Бесса страдальчески стонет, запрокидывая голову назад, и принимается энергично расчесывать покрасневшие зудящие следы укусов.
Она устала, она проголодалась, она понятия не имеет куда идти. Все это время девушка старательно избегала имперских трактов и грунтовых дорог, пробираясь напрямик через лесную чащу, так что уже через полчаса не могла бы с уверенностью сказать, в какой стороне осталась стоянка вольного города и не бредет ли она навстречу стальным объятиям тайной полиции. С ее удачей и хроническим пространственным слабоумием сама мысль сунуться в лес приравнивалась к попытке самоубийства – медленного, мучительного, и до ужаса унизительного. А она-то еще по наивности думала, что после того как заблудилась на рынке, ничего хуже с ней уже произойти не может. Сглазила, не иначе.
Когда стражники наводнили площади и узкие улочки города, ведьма поняла, что дело пахнет жаренным и пора срочно делать ноги, уже не с базара, но из самого города и как можно дальше. Не рискнув соваться в таверну, которые стражники трясли с особой тщательностью, как соседские дети перезрелую грушу, Бесса простилась с новой знакомой и в самый темный час перед рассветом покинула границы Борея, лелея в душе надежду, что ее друг тоже найдет способ выбраться. Время от времени над головой беглянки раздавалось трескучее трепетанье крылышек, извещая о приближении крылатой стражи, тогда она резвым кабанчиком сигала в заросли кустарника и лежала ничком, вжавшись в сырую землю и затаив дыхание, пока настороживший звук не затихал окончательно. Разумеется, проведя почти сутки в непролазной чаще, волшебница была совсем не в курсе последних событий и свято верила, что вся Борейская рать ищет именно ее, чтобы передать властям союзных городов. Пожалуй, так было даже лучше. Уверенность, что за тобой гонится половина воздушной армии – лучшая мотивация из всех возможных. Здорово помогает беречь силы и не распыляться на жалостливое нытье о своей нелегкой доле.
Настороженно прислушиваясь к повисшей в воздухе угрожающей тишине и мерзкому хлюпанью в ботинках (пересекать речушку-гнилушку вброд в это время года не самая гениальная идея), темная неожиданно для себя вышла к околице забытой всеми богами деревеньки. Ее в таких не любили. Слишком уж замкнутый образ жизни вели тамошние жители, прозябая на краю мира в отрыве от остальной империи. Непримиримые войны между городами-государствами их не беспокоили, как и распределение влияния Незабвенных богов. Этих мрачных бородатых мужей и располневших дородных жен интересовало лишь то, что касалось их ограниченного микроскопического мира, заканчивающегося, как правило, сразу за деревенским частоколом.
«Это все еще лучше, чем Борейская тюрьма!» - издевательски напомнила себе девушка и горестно вздохнув, поплелась по грунтовой дороге, пронизывающей поселок насквозь. Где-то в ее центре по неписанным законам стихийного образования деревень обязана была обретаться рыночная площадь. Ведьма не ошиблась. Идти оказалось, всего ничего, по сравнению с уже проделанным ею путем. Остановившись на краю того, что местные гордо именовали базаром, волшебница зорко огляделась по сторонам и тут же направилась к усатому дородному мужику, сидевшему на ступенях видавшего виды крыльца, безошибочно признав в нем главу деревни.
-Доброго дня, уважаемый! Окажите милость, приютите путницу на одну ночку. Обещаю, в накладе не останетесь! За доброту вашу отплачу верной службой. Я могу долги стяжать с неплательщиков, с неприятелями «побеседовать», от упырей да мроедов избавить… - патетично перечисляла Бесса собственные заслуги.
Судя по возросшей толпе праздных зевак, и насмешливо гоготавшей чумазой ребятни, выглядела избавительница не многим лучше упомянутого упыря. Замызганная, осунувшаяся, раскрасневшаяся от жалящих укусов насекомых, насквозь пропахшая речной тиной (пересекать речушку-гнилушку вброд в это время года совсем гиблая затея) – если уж от кого и надо было избавлять местное население, так это вот от таких незваных гостей, которые хуже любого мроеда. Мужик, судя по всему, пришел приблизительно к такому же умозаключению и невнятно пробурчал, что в окрестностях деревеньки упырей нет. Ведьма все ждала логичного продолжения фразы «…кроме тебя», которого так и не последовало. Не дождавшись дальнейших пояснений, читай, оскорблений в свой адрес, она язвительно посоветовала, не успев вовремя прикусить язык:
-А вы заведите!
«Могу подсобить» - мстительно закончила девушка, на сей раз, удержавшись от озвучивания мыслей вслух. Больше в деревне ловить было нечего. Впоследствии, анализируя ситуацию, Бесса будет думать, что ее подвела гордыня, внушившая в голову неуместную мысль, что не так уж сильно она голодна и сапоги хлюпают совсем не так мерзко, как могло показаться в условиях стресса, чтобы пресмыкаться перед грубыми селянами. Оставалось только деланно пожать плечами, мысленно оплакивая возможную крышу над головой и пресную, но теплую еду в животе, и направиться к прилавкам с преувеличенно скучающим видом. Денег у нее по прежнему не было, но жизнь на улице кое-чему научила, тем более, что задерживаться здесь дольше не имело смысла.
Пройдя мимо прилавка мясника, лениво отгонявшего тряпкой мух от куска слежавшегося сала и сомнительного вида колбасы, загипнотизированная его вальяжными движениями разбойница едва не сшибла зависшую возле овощей девицу.
-Извини, - буркнула темная, потирая ушибленное при столкновении плечо, и уже собиралась было отвернуться, когда что-то в чужом лице привлекло ее внимание. Пристально присмотревшись к аккуратным чертам лица, Бесса нахмурилась, напрягая дырявую память, - Мы с тобой раньше нигде не встречались?
