ГЛАВА 1
❖ ОПИСАНИЕ ПЕРСОНАЖА:
О прошлом Зигмунда широкой магщественности известно не так много, как хотелось бы. Биография профессора изобилует белыми пятнами или, в случае Клоппа, скорее уж темными. Ну да хмырь с ними, с пятнами, поговорим о Зигмунде. Профессор Клопп появился на свет во времена инквизиции, его матушкой была ведьма, которую в один не такой уж прекрасный день должны были сжечь на костре. Маленький Зигмунд вызволил драгоценную маман из застенок, волшебным образом разрушив темницу одним единственным взглядом, зато каким! На следующий же день мальчика забрали в школу магии Тибидохс, где и началось его становление темного мага, будущего доктора черной магии и неподражаемого декана темного отделения. Во времена обучения в школе, Зиг подавал большие надежды в ветеринарной магии, но на старших курсах отдал свое предпочтение практической магии, которую в те времена преподавал Феофил Гроттер. К слову сказать, профессор до сих пор питает слабость к братьям нашим меньшим, преимущественно уродливым, злобным и ядовитым. После школы, Клопп остался в магспирантуре, благополучно ее окончил, написал несколько диссертаций по черной магии и с блеском их защитил, после чего занял освободившееся место преподавателя практической магии, посвятив свою жизнь и бессмертие воспитанию юных поколений трудновоспитуемых волшебников. Древнир знает, сколько могла продолжаться эта Тибидохская идиллия, если бы однажды, в еще один не очень-то прекрасный день, перед экзаменом у младшекурсников Зигмунду не подсунули молодильное яблоко. Яблоко превратило профессора из скверного старикашки в скверного мальчишку, который только и делал, что доставлял преподавателям неприятности своими выходками. Мальчик, сохранивший способности доктора черной магии, целыми днями рассекал по острову, прячась от своих бывших коллег, играл в карты с цыклопами и обменивал у учеников артефакты из собственной коллекции на конфеты. Но хуже всего были знаменитые авторские заклинания малютки Клоппика, исправно работающие и все до единого членовредительские. Правда, был и положительный аспект в перевоплощении Зигмунда: ему наконец-то удалось избавиться от ужасного акцента, который приносил его ученикам столько неудобств. В общем, время шло, мальчик рос и коренные зубы в который раз сменили своих молочных собратьев. Профессор Клопп благополучно окончил Тибидохс (на темном отделении, не смотря на все старания академика Сарданапала), отучился в магспирантуре, подтвердил докторскую степень и вновь вернулся к преподаванию практической магии. За время бытности малюткой Клоппиком профессор… эммм, как бы так помягче выразиться… о! Промотал! Словарь мне в помощь! Так вот, за время бытности малюткой Клоппиком профессор промотал большую часть своей коллекции редкостей, от артефактов до волшебных ингредиентов, и теперь с азартом собирает новые диковинки. Помимо преподавания, Зигмунд ведет обширную научную деятельность, постоянно занят экспериментами и частенько летает на всевозможные магференции по обмену премудростями. Причем область знаний профессора не ограничивается одной только практической магией: он обладает обширными знаниями в области теоретической и ветеринарной магий, разбирается в магической истории и предсказаниях, владеет рунной каллиграфией, а еще умеет заваривать изумительный бодрящий отвар из семи трав. Сами понимаете, что при такой занятости времени на все не хватает, поэтому довольно скоро декан темного отделения пришел к выводу, что ему просто необходима лишняя пара рук. От руконаращивающего заклинания Зигмунд дальновидно отказался, из-за большого списка побочных действий. Карманные домовые в магических экспериментах скорее мешали, чем приносили пользу. Клопп уже был готов отчаяться, когда мудрый Баюн Котофеевич посоветовал ему найти себе ассистента. Идея была проста, как все гениальное и очень обрадовала не только профессора, но и его поклонниц среди старшекурсников. Правда, со временем оказалось, что должность ассистента при Клоппе опасна не только для физического, но также психического здоровья, а еще для ментального тела и астрального облика. В общем, ряды желающих работать с Клоппом довольно быстро поредели, после того как парочка неудавшихся ассистентов попала в магпункт из-за небольших неточностей в профессорских расчетах. В общем, после недолгой, но насыщенной потерями борьбы, место ассистента досталось Лере Бейбарсовой, которой, очевидно, должности неофициального заместителя командира Падших ангелов было недостаточно. Профессор с магспиранткой неожиданно легко нашли общий язык на почве схожих интересов и страсти к науке. За прошедший год Лерка провела в кабинете практической магии больше времени, чем в собственной комнате и до того освоилась, что как-то незаметно для самого Клоппа превратилась из ассистента в напарника. Время от времени профессор встает не с той стороны гамака и его начинает сильно раздражать воцарившаяся в тандеме демократия. Но только Зигмунд соберется включить злобного диктатора и показать магспирантке, откуда у хмырей хвосты растут, как Лера, интуитивно предчувствуя угрозу, тут же включает режим верного приспешника злобного гения, не оставляя вышеупомянутому гению повода к ней придираться. Несмотря на то, что прошел всего лишь год, за дуэтом Клоппа-Бейбарсовой закрепилась репутация излишне трудолюбивых магов-новаторов. Если верить горячим заверениям Поклепа Поклепыча, то пользы от Клопповских экспериментов не больше, чем у хмыря совести, а вот ущерб школьному имуществу весьма ощутимый. Да и как иначе: если в деле замешана Бейбарсова, от него в принципе не стоит ждать ничего хорошего.
Здесь автору очень хотелось бы описать доктора черной магии в двух словах, но он никак не может выбрать между «злым гением» и «саркастичным засранцем». Выбор, прямо скажем, непосильный, так что ограничимся одним словом, и слово это «говнюк». Шучу-шучу! Конечно, это не то слово, хотя он и в самом деле порядочный говнюк. На самом деле, Клоппа можно описать одним-единственным и вполне приличным словом – «темный». Да-да, Зигмунд типичный образчик темного мага. Он хитрый, корыстный, жадный, эгоистичный, ехидный, злопамятный, подлый и мстительный. Клопп невероятно задумчивый и рассеянный, даже для светила магической науки, в связи с чем, вверенное ему рабочее место неизменно пребывает в плачевном состоянии хронического хаоса. Зигмунд постоянно забывает убирать со стола рабочую утварь, пергаменты, книги и ингредиенты, не говоря уже про ежедневно пополняющуюся армию кружек из под кофе. Помимо волшебных котлов, которые категорически запрещено чистить, в кабинете присутствует огромное количество других немытых емкостей, которые как раз таки чистить категорически необходимо. Кстати говоря, это одна из причин, почему Поклеп Поклепыч приходит к профессору на чай со своим самоваром и чашками. А о шкафе с ингредиентами, в котором едва ли найдется скляночка или мешочек, содержимое которого соответствовало бы прилагающейся этикетке, я вообще лучше промолчу. Каждое практическое занятие у младшекурсников превращается в экзамен на знание ингредиентов. Бедные ученики доверчиво берут все необходимые ингредиенты по рецепту и беспечно добавляют их в котел, из-за чего зелья то и дело выкипают, пригорают или еще лучше взрываются в лицо студентам. Лицо самого профессора Клоппа в такие моменты можно магографировать на зудильник и печатать в справочниках под заголовком «счастье». Многим ученикам с темного отделения следует брать у декана уроки злорадства, ибо другого такого врожденного таланта не сыщешь на всем Буяне. Весьма изобретательный, причем не только когда дело касается гадостей. Обладает чернейшим чувством юмора, в совершенстве владеет сарказмом и ничего не слышал о преподавательской этике. Высмеять ученика посреди занятия для Клоппа так же естественно, как добавить несколько сушеных гвоздичек в успокоительное зелье, исключительно для аромата. И не верьте Бейбарсовой, если она скажет, что фирменный Клопповский рецепт успокоительного зелья совпадает с рецептом лопухоидного глинтвейна. Все клевета! Она рецепт глинтвейна в глаза не видела, равно как и ее руководитель. А то, что его зелье на глинтвейн похоже, так это чистой воды совпадение. Но не будем о зельях, чай не на занятии, а вернемся к Зигмунду, вернее к его характеру. Ну, что тут еще добавить? Характер скверный, это вы уже уяснили, но помимо вышеперечисленного у Клоппа есть и положительные черты характера, их, конечно, немного, но они есть. Да, представьте себе! Эти положительные черты даже похоронены не так глубоко, как может показаться на первый взгляд, так что при остром желании докопаться, вполне можно обойтись обычной совковой лопаткой. Лопатку можно одолжить у Милены Черноморовой, она у нее практичная, добротная, неоднократно проверенная самокопанием. Давайте и мы вооружимся совочком и посмотрим, из чего же сделан наш профессор. Итак, первое, что мы видим на поверхности, это толстый слой Клопповской любознательности. Причем, эту самую любознательность профессора практической магии нельзя утолить теоретическими знаниями, полученными из книг. Клопп относится к тому деятельному типу людей, которые суют пальцы в розетки, лижут железяки на морозе и при этом на досуге собирают в гараже ядреный реактор, просто чтобы посмотреть, что из этого выйдет. За слоем любознательности, граничащей с авантюризмом, расположены залежи трудолюбия, того самого на которое сегодня уже жаловался Поклеп Поклепыч. Запасы трудолюбия Зигмунда поистине неисчерпаемы, как и у всякого чародея, занимающегося любимым делом. Трудолюбия и вдохновения этого парня хватит на целый взвод магспирантов и еще одну ленивую старосту светлого отделения. За залежами трудолюбия располагаются не столь обширные запасы обаяния и харизмы, а также незначительные слои смирения, ответственности и прямолинейности, прорывающейся наружу фонтаном откровенного хамства. Если копнуть поглубже, можно обнаружить небольшое месторождение чистого сострадания, но так глубоко, как правило, никто не копает. Никто, кроме Милены. Та уж если поставила себе цель, откопать в возлюбленном мужчине чуткость и доброту, наизнанку Клоппа вывернет, а до чуткости докопается, пусть даже это будет всего-навсего чувствительная кожа.
❖ ОТНОШЕНИЯ С НУЖДАЮЩИМСЯ:
Милена – светлая волшебница в розовых очках и с непоколебимой верой в свет, добро и любовь. Девушка по уши влюблена в доктора черной магии, но так и не набралась храбрости как-то намекнуть ему о своих чувствах, если не считать восхищенных взглядов, краснеющих щек, бесконечной вереницы поводов оказаться поблизости и отсутствия способности ясно мыслить вблизи объекта своего обожания. Клопп, хитрый старый лис, то ли и правда не замечает нелепого поведения Черноморовой, то ли мастерски делает вид, что не замечает, но то, что он без зазрения совести использует симпатию светлой себе на пользу - факт. Есть и другой факт, в котором Зигмунд не признается, но наметанный Бейбарсовский глаз уже разобрался: Клопп определенно уважает Милену и даже немного симпатизирует ей. То ли Черноморова профессора забавляет, не то умиляет, в оттенках этой ничем невыразимой симпатии Лере разобраться трудно, да оно ей, в общем-то, и без надобности. В этом пусть Черноморова разбирается, у нее вон уже и лопатка имеется, чтобы грести сподручнее было.
